Если бы передо мной стояла необходимость определить творчество Светланы Кековой одним словом, я бы, ни секунды не задумываясь, выбрала для этой цели слово «космос», используя его в изначальном — философском — смысле. Поэтический мир Кековой тяготеет к универсальности как в целом, так и в каждом стихотворении. Космос — это то, что противостоит хаосу и распаду: гармония, музыка сфер, красота осмысленности. Мир прекрасен, потому что он имеет смысл; мир имеет смысл, потому что он сотворен совершенным Поэтом — «Творцом Неба и земли», как называет Его Никео-Цареградский Символ веры. Осмысленность сотворенного мира и есть первопричина поэзии, в то время как всё остальное — ритм, рифма, причудливое кружево метафор — всего лишь средства выражения полной уверенности в совершенстве замысла Творца. Космос — это величие и значимость. Космос — это полнота, универсальность и цельность. Конечно, космос поэзии Светланы Кековой не греческий, но христианский. В ее стихах запечатлены не только красота материи, не только трагедия ее падения, но и незримое присутствие в мире Спасителя.
Сборник «Нездешний гость» составлен именно как образ материальной и духовной полноты мира. Стихотворения в книге расположены так, что через них и раскрывается церковный календарь — от Покрова до Пасхи, и дается символический образ Священной истории от грехопадения Адама и Евы до Крестной смерти и Воскресения Господа. А последнее историческое событие, которые отражено в стихах этого издания, — пятая неделя по Пасхе, Неделя о самарянке, которую, по преданию, звали Фотинией.
Первый раздел — «Накануне Покрова» — погружает нас в глубокую осень мироздания, в «темное время года», когда «Парад светил поёт согласным хором,//что видит мир над розою ветров//Владычицу с воздушным омофором». И здесь же, в сумраке поздней осени, до нас доносится эхо давнего, еще эдемского ликования Адама, творца и поэта, нарицателя имен:
Предмет и слово были для Адама
единой сутью. Он не различал
двух планов жизни, двух её начал…
Но вот совершается грех — и живые слова каменеют:
Роились непонятные слова
вокруг Адама; жалили, жужжали,
но каменные ждали их скрижали —
там, на Синае, в глубине времён…
В стихах Кековой мы видим и драму одинокой Евы, и безумные метания Адама, и мертвого Авеля, и живого Каина. Прежде чем мелькнет в этом мраке первый луч евангельской надежды, перед нами предстанут самые тяжелые следствия греха — и прежде всего, умирание радости бытия. Эта греховная тяжесть преодолевается очень непросто, так что существование в смертном мире становится подвигом:
Мы выброшены в мир как бы волной взрывной.
И если муравьи возводят град земной,
их остановит глас, отчётливый и гневный.
Мы в мире проросли, как травы и цветы,
чтоб тихо совершать — средь прочей суеты —
существованья подвиг ежедневный.
Но вот страницы книги покрывает «Иней Рождества» — таково название второй ее части. Это событие столь грандиозно, что в момент воплощения Спасителя время дает сбой, и мир застывает в своем катастрофическом полете в бездну:
Внезапно, как груз на подвижных весах,
застыли орлы высоко в небесах,
умолкли кукушки в ветвях шелковицы,
стрижи, зимородки и прочие птицы.
И воздух горяч, и разрежен, и сух,
внезапно сгустился и стал неподвижен,
и стадо, с которым скитался пастух,
застыло вдали от приземистых хижин.
А на вифлеемские ясли уже падает тень Креста. И мироздание превращается в нерукотворный храм, в котором Ангелы, люди и звери служат Единому Творцу, в котором мелодия и слова приобретают не сиюминутное, но вечное значение. Время здесь идет своим чередом: после Рождества и Крещения наступает Великий пост и время покаяния — долгое-долгое ожидание Страшного Суда. В этом ожидании находятся все «элементы», из которых состоит поэтический мир Светланы Кековой: ангел, человек, животное, стихии этого мира, а еще слово, число и предмет. Напряженное ожидание Суда и Встречи пронизывает эту книгу стихов от первой до последней строки и придает ей не только композиционное и тематическое, но и духовное единство:
В печальные дни листопада
душе утешения нет,
но грешникам, жаждущим ада,
дарован особенный свет:
он страждущим листьям осенним
несёт долгожданную весть
о том, что чревата спасеньем
тоска, пережитая здесь,
что станут иконою Спаса
осенней листвы вороха,
что тайною смертного часа
очищена бездна греха.
В лирике Кековой мы находим массу описаний житейского: пропыленных саратовских улочек, домашней утвари; мы застаем лирическую героиню за разными бытовыми занятиями, чаще всего весьма трудоемкими и монотонными. Но чем сильнее увязает стих в трясине повседневного, тем явственнее звучит диссонанс между должным и ложным положением вещей; чем сильнее притяжение косной материи земли, тем стремительнее преодоление, так что между бытом и бытием не остается даже пространства для вздоха:
Хлеб с моей руки клюёт синица,
в речке просыпается налим,
а в аду Иуде снова снится
Вход Господень в Иерусалим.
Есть ли миг меж действием и словом
или нет таинственных преград
между Воскресением Христовым
и Его сошествием во ад?
В стихах этого сборника есть множество отсылок к инфернальной сфере. Образ греха здесь представлен особенно интересно: это образ Вавилонской башни, которая и противостоит храму природы, и таинственным образом вырастает из ее глубин. Но в поэзии происходит преображение этого гибельного плода, и происходит оно по законам красоты:
Вот ребенок на мир сквозь волшебное смотрит стекло:
там деревья омыты дождем, как душа покаяньем.
Каждый лист — изумруд, и прекрасно кругом, и светло,
мир наполнен до края каким-то нездешним сияньем.
Веселится ребенок и зеркальце держит в руке,
зная смысл Благодати, не ведает буквы Закона…
И не видит дитя, что на пыльном лежит чердаке
из разрушенной церкви спасенная дедом икона.
«Лучшая поэтическая книга 2016 года» — это книга в полном смысле слова миссионерская, потому что она рассказывает о Боге на языке поэтической красоты, победительной и неоспоримой. И я лично знаю людей, которые пришли в Церковь, повинуясь тому импульсу, который дало им знакомство со стихами Светланы Кековой. Да и я сама, много лет назад, впервые всерьез задумалась о том, что я все-таки очень мало знаю о христианской вере, прочитав вот эти замечательные строки:
И вновь закат несет вино с небес
тем, кто внезапно умер и воскрес, —
камням, деревьям, детям, иноверцам…
И человек стоит один, как лес,
прижавшись к миру поврежденным сердцем.
Газета «Православная вера» № 21 (593)
[ Екатерина Иванова ]